ИЕРЕМИЯ БЕНТАМ
(15.02.1748 – 06.06.1832)
английский социолог, юрист и философ
Основные работы
Введение в основания нравственности и законодательства
Иеремия Бентам о предмете законодательства
Предметом законодательства должно быть общественное благо: общая польза должна быть основой всякого рассуждения в области законодательства. Наука состоит в том, чтобы знать, в чем заключается благо данного общества, искусство в том, чтобы найти средства для осуществления этого блага.
Иеремия Бентам о природе подчинения власти
Природа подчинила человека власти удовольствия и страдания. Им мы обязаны всеми нашими идеями, ими обусловлены все наши суждения, все наши решения в жизни. Тот, кто утверждает, что он свободен от этой зависимости, тот не знает, что говорит: стремиться к удовольствию и избегать страдания составляет его единственную задачу даже в ту минуту, когда он отказывается от величайших удовольствий или берет на себя самые сильные страдания. Эти вечные и непреодолимые чувства должны быть главным предметом исследования как для моралиста, так и для законодателя. Принцип пользы подчиняет всё этим двум двигателям.
Иеремия Бентам о принципе пользы
Польза есть понятие отвлеченное. Оно выражает свойство или способность какого-нибудь предмета предохранить от какого-нибудь зла или доставить какое-нибудь благо. Зло есть боль, страдание или причина страдания. Благо есть удовольствие или причина удовольствия. Все, что соответствует пользе или интересу индивидуума, способно увеличить общую сумму его благосостояния. Все, что соответствует пользе или интересу общества, увеличивает общую сумму благосостояния индивидуумов, из которых оно состоит.
Иеремия Бентам о действиях правительства
Всякое правительство подобно врачу; все дело его заключается в выборе зла; всякий закон есть зло, потому что всякий закон есть нарушение свободы; но, повторяю, задача правительства заключается только в выборе зла. Как же должен действовать законодатель при этом выборе? Он должен убедиться: 1) в том, что каждый случай, который он старается предупредить, есть действительно зло, при каких бы обстоятельствах он ни произошел; и 2) что это зло более значительно, чем то, которым он хочет воспользоваться для его предупреждения.
Иеремия Бентам о морали и законодательстве
Мораль есть вообще искусство направлять действия людей таким образом, чтобы в результате получилось наибольшее возможное количество счастья. Точно таков же должен быть и предмет законодательства. Но хотя эти два искусства или эти две науки имеют одну и ту же цель, они сильно разнятся по объему. Все поступки людей, как общественные, так и частные, подлежат ведению морали. Она — проводник, который указывает правильный путь человеку во всех обстоятельствах его жизни, во всех его отношениях к его ближним. Мораль предписывает каждому человеку делать то, что выгодно для общества, включая сюда и его личную выгоду; но существует множество деяний, выгодных для общества, которых, однако, законодательство не имеет права предписывать людям. Точно так же есть много вредных поступков, которых оно не может запрещать, между тем как мораль это делает. Одним словом, центр законодательства и морали один и тот же, но их окружности не совпадают.
Иеремия Бентам о рассуждениях о законе
Что значит правильно рассуждать о законе? Это значит представить все то благо и все то зло, которые должен повлечь за собою закон: чем больше благ, тем больше доводов в его пользу; чем больше зол, тем больше доводов против него. При этом не следует забывать, что благо и зло — нечто иное, как удовольствия и страдания.
Иеремия Бентам о политическом благе
Истинное политическое благо заключается в той неизмеримой выгоде, которую доставляет людям существование правительства и которая заставляет их поддерживать его. Без правительства нет безопасности, нет собственности, нет промышленности. Именно здесь надо искать основу и смысл всех правительств, каковы бы ни были их происхождение и форма.
Иеремия Бентам об английском законодательстве
Конституционная часть английского законодательства во многих отношениях заслуживает удивления. Организация законодательных учреждений является почти образцом совершенства. Таково было, по крайней мере, мнение многих здравомыслящих и беспристрастных людей, и справедливость этою мнения будет тем очевиднее, чем больше мы станем изучать эту конституцию в ее отношении к положению страны и условиям жизни народа, который пользуется таким неоцененным преимуществом. Другая часть законодательства, тесно связанная с первой и также заслуживающая большой похвалы по некоторым ее основным началам,— это организация судов, гласность судопроизводства, присяжный суд в политических делах, свобода печати, habeas corpus (неприкосновенность личности), право собраний и петиций и некоторые другие законы, охраняющие общественную и частную свободу. Эта превосходная основа законодательства является, без сомнения, наиболее важною частью в нем, но в сравнении со всей массой законов она не составляет и сотой доли. Между тем легко понять, что уважение, которого заслуживает конституционная часть, естественно распространяется и на все остальные путем простого и нетрудного акта воображения, и особенно благодаря привязанности. Благо служит охраной зла. Людям даже не приходит в голову, что рядом с такими превосходными законами могли удержаться и дурные.
Иеремия Бентам об идеальном законодательстве
Только тогда можно будет сказать, что законы доведены до максимума совершенства и люди — до максимума счастья, поскольку последнее зависит от законов, когда великие преступления будут известны только по законам, которые их запрещают; когда в списке запрещенных деяний более не будет проступков, вред которых только воображаемый; когда права и обязанности различных классов людей будут так хорошо определены гражданским уложением, что более не будет процессов по существу права; когда судопроизводство будет настолько упрощено, что всякого рода споры и тяжбы можно будет разрешать в кратчайший срок и лишь с самыми необходимыми издержками; когда здания судебных учреждений будут всегда открыты и редко полны; когда народы, сложив оружие и распустив свои армии на основании договоров, а не вследствие взаимного бессилия, будут платить только самые необременительные налоги; когда торговля будет настолько свободна, что те производства, которые доступны многим, не будут составлять монополии небольшого числа людей.